Полумесяц над Европой. Как турки и сербы крестоносцев разбили

В течение XIV века молодая Османская империя упорно пробивалась на Балканы. Султан Мурад присоединил к турецким владениям Галлиполи. В 1389 году османы разгромили сербское войско в драматичном сражении на Косовом поле. Мурад погиб в этой битве, но его сын Баязид быстро подхватил знамя. Он казнил попавшего в плен сербского царя Лазаря, заключил союз с его сыном Стефаном и даже женился на дочери Лазаря Оливере. Удивительно, но сыновья погибших на Косовом поле монархов, исповедовавшие разные веры, поддерживали тёплые отношения. Всего несколько лет спустя Стефан Лазаревич стал доверенным лицом Баязета на Балканах.

Византийская империя агонизировала и уже не могла помешать росту турецкой мощи, а балканские государства сами по себе были слишком слабы. Вдобавок местные христианские государства воевали между собой не менее активно, чем против османов. Юго-Восточная Европа становилась провинцией одного из величайших мусульманских государств. Турки закрепляли свои завоевания, отправляя колонистов из переполненной людьми Анатолии в малозаселённые балканские предгорья. Здесь христианское и мусульманское население быстро смешивалось.

Турецкая армия активно пополнялась христианами, причём речь не о янычарах: даже среди командиров среднего ранга можно было найти православных. А уж если говорить об отуречившихся и принявших ислам потомках христиан, то греков и славян можно было легко найти на любом этаже турецкой военной и политической иерархии — вплоть до султана Баязета, чья мать была гречанкой.

Успехи оттоманов начали беспокоить и королевские дворы в центральной Европе. Инициатором похода на Баязета стал король Венгрии Сигизмунд. Турки своим рывком на Балканы вышли к границам его страны, и король отлично понимал, что именно его владения в ближайшее время могут стать целью нашествия.

Турки осваивались на Дунае, и среди прочего взяли крупную болгарскую крепость Никополь. Сигизмунд понимал, что собственных сил и возможностей слабых соседей вроде Валахии ему не хватит. Он был сыном императора Священной Римской империи и мог надеяться на помощь крупных феодалов и рыцарей-добровольцев. Королю Венгрии повезло: в Столетней войне между Францией и Англией как раз случился перерыв, так что свободных воинов хватало. Свои интересы преследовал герцог Бургундии. Его главной целью была демонстрация мощи своего феода и своих благочестивых устремлений. Для этого отлично подходил крестовый поход.

В поход против османов отправилась пёстрая коалиция. Сын герцога Бургундии Жан Неверский, воевода Валахии Мирча и король Венгрии Сигизмунд возглавили войско, в которое входили ещё и рыцари из Польши, Германии, госпитальеры и группы авантюристов со всей Европы. Одни хотели обогатиться за счёт грабежа и прославиться, другими двигало религиозное рвение. Кстати, желание сразиться с магометанами вовсе не означало намерения спасти православных. С точки зрения крестоносцев другая ветвь христианства олицетворяла едва ли не худшее начало, чем турки.

Против Баязета Сигизмунд и компания выставили до двух тысяч тяжёлой рыцарской кавалерии и около 6 тысяч пехотинцев – для того времени весьма значительные силы. Недостатком крестоносного войска была, конечно, его пестрота и недисциплинированность. Королевский титул Сигизмунда не означал, что он смог бы приказывать Жану де Неверу или другому французскому аристократу, графу д’Э. При централизованном командовании из них можно было бы сколотить единое войско, но не было человека, которому подчинились бы все.

Из-за этого даже общие планы крестоносцев выглядели весьма расплывчато. Наиболее радикальные варианты предусматривали поход сразу на Иерусалим, однако реальные возможности, пожалуй, ограничивались занятием Сербии и Болгарии. В 1396 году крестоносное войско добралось до Буды, где к нему присоединились венгры. Теперь христианская армия насчитывала около 15–16 тысяч человек.

В краю крови и мёда

Сигизмунд предложил дождаться вторжения турок в Венгрию. Однако эта идея не встретила понимания у крестоносцев: сражаться на дружественной земле, конечно, удобнее, зато поживиться можно было во вражеской стране. Тем более разведчики не обнаружили никаких признаков султанского войска. Отсутствие вторжения только распалило рыцарей: Баязет не выходит на бой, следовательно, он трус. Форсировав Дунай, крестоносцы устремились на юг.

С самого начала отношения с местным населением не задались. Священники пытались убедить "христово воинство" блюсти приличия, но без успеха. Крестоносцы грабили и чинили насилие. Они взяли несколько небольших крепостей и разграбили также и их, перебив гарнизоны. Сигизмунд смотрел на пьяные оргии союзников без малейшего восторга, но терпел: отогнать османов от границ Венгрии было некому. 

Правда, такое поведение крестоносцев начало приносить проблемы. Ближайшей целью крестоносцев стал Никополь, прежде болгарская, а теперь османская крепость. Город запирал нижнее течение Дуная. Турки, занимавшие Никополь, однако, отлично знали о судьбе небольшой крепости Орахово, чей гарнизон безжалостно перерезали. Свою цитадель они защищали отчаянно.

Баязет же быстро собирал силы. Осаду византийского Константинополя, которую он уже вёл, пришлось снять, а под Пловдивом собирались войска балканских вассалов султана. Балканские отряды составляли в итоге до трети всех сил султана и обеспечили равенство сил с крестоносцами.

24 сентября 1396 года Баязет остановился южнее Никополя. Крестоносцев появление противника только обрадовало. На следующий день состоялось главное сражение.

Турки расположились на небольшом холме. Отряды пеших стрелков встали в центре, за ними – пехота, прикрытая палисадом, на флангах разместилась конница. Дворцовая гвардия Баязета составила резерв, в качестве ударного резерва также выступили сербы Стефана Лазаревича. Важно, что отряды тяжёлой конницы не были видны крестоносцам из-за холма.

Сигизмунд предложил атаковать без поспешности, когда соберутся все силы. Он резонно предположил, что, выставив лёгкую пехоту в центре, султан заманивает крестоносцев. Ангерран де Куси, днём раньше ездивший на разведку, поддержал короля. Они предложили для начала отогнать турецких разведчиков и самим прояснить обстановку. Однако в этот момент граф д’Э вскочил и завопил, что Сигизмунд хочет украсть его славу. Возобладала мысль о немедленном наступлении. Д’Э схватил знамя Богородицы и принялся им размахивать. Молодой Жан де Невер поддался порыву, и с этого момента весь крестовый поход покатился в пропасть.

Французские крестоносцы пошли в атаку так стремительно, что не все союзники даже успели к ним присоединиться. Однако турецкая пехота оказалась слабым противником. Они ранили некоторое количество рыцарских коней, но после этого французы, конные и пешие, добрались до палисада, разломали его и ринулись на османов. Они прошли сквозь пехоту Баязета, как раскалённый нож сквозь масло. Мало того, громыхающая доспехами конница опрокинула ещё и турецкую кавалерию, стоящую за спиной пехоты. Казалось, что Баязет в шаге от неудачи. 

Но капкан Баязета сработал. Нужно отдать должное выдержке султана: ещё несколько минут — и турецкое войско могло начать разбегаться. Однако расчёт момента оказался точным: контрудар турок произошёл, когда разгорячённые боем крестоносцы уже потеряли строй. Под ярким солнцем, на жаре, спахи набросились на рыцарей с флангов. Первая атака турок увязла, но Баязет бросил в атаку свою личную стражу и сам пошёл в бой. Нападение со всех сторон разом сломило крестоносцев. Многие из них стали убегать. Другие остались на холме и бились с сарацинами, но шансов у них уже не было. Жан де Невер, граф д’Э и Ангерран де Куси попали в плен.

В этот момент венгры и союзники только выдвигались к полю сражения. Навстречу им мчались лошади, залитые кровью и без седоков. Поняв, что французы разгромлены, валахи развернулись и ушли к Дунаю. Венгры продолжали свой путь. Но конная атака Стефана Лазаревича во фланг опрокинула венгров и заставила их искать спасения.

На Дунае незадачливых крестоносцев ожидали их суда. Однако неорганизованность бегства мешала людям спасаться. Те, кто уже забрался на борт, били по рукам и кололи кинжалами людей, пытавшихся влезть на перегруженные суда. Некоторым удалось перебраться через Дунай вплавь.

Среди счастливчиков был, например, польский рыцарь, который перед этим попытался взобраться на борт корабля, но прыгнул в воду, когда оттуда его ударили по руке топором. Он сумел, однако, добраться до другого берега самостоятельно — потеряв доспехи и оружие, с кровавой раной руки, но живым.

Судьба пленных оказалась очень различной. Здесь крестоносцы сами вырыли себе яму, устроив ранее бойню пленников, взятых в Орахово. Баязет, и без того разозлённый из-за высоких потерь, взъярился ещё сильнее, когда увидел штабеля трупов своих подданных.

Аристократам почти ничего не угрожало, они просто могли ждать выкупа. Благо в плен попал камергер бургундского герцога, говоривший по-турецки. Он опознал для Баязета несколько десятков богатых и знатных пленников. Однако на менее состоятельных воинов обрушился гнев султана. Нескольким сотням пленных отрубили головы.

Молодой немец-оруженосец Иоганн Шильтбергер, позже описавший подробности битвы, был пощажён благодаря своей юности, ему было лишь 16. Убийство пленных крестоносцев Баязетом было результатом всплеска эмоций, а не расчётливым намерением истребить всех: через некоторое время султан успокоился и отменил казнь тех, до кого ещё не добрались палачи.

Граф д’Э, чья самонадеянность положила начало разгрому крестоносцев, вскоре умер от ран, как и Ангерран де Куси. Многих других крестоносцев выкупали в течение ближайших лет. Однако некоторым воинам пришлось надолго задержаться во владениях султана.

Самой интересной оказалась, пожалуй, биография Иоганна Шильтбергера. Избежав смерти от рук палача, он поступил на службу к Баязету. Через несколько лет он попал в плен к Тамерлану. Шильтбергер побывал в Персии, Самарканде, Греции, на Кавказе, в Египте, даже в Сибири. В Германию он вернулся только в 1427 году.

Сам султан Баязет Молниеносный наслаждался плодами победы недолго. В 1402 году близ Ангоры он схлестнулся с армией Тимура. Османы были наголову разгромлены, а Баязет попал в плен, где и умер. Стефан Лазаревич до конца жизни правил Сербией, отчаянно лавируя между Турцией и Венгрией.