Обвиняя жертву

Трагедия, будь то теракт или несчастный случай, — плохой повод для публичного высказывания. Вменяемому человеку, как правило, просто нечего сказать. Слова сочувствия — да, но спорить-то о чем? Ужасно, что так получилось, надо стараться, чтобы это больше не повторилось; мы все в чём-то виноваты, земля пухом.

А ещё… можно просто промолчать. Но человек по природе любит чесать языком, а потому парадоксальным образом трагедии инициируют не траур, а "широкую общественную дискуссию".

И вот настоящий класс показали радикалы из числа оппонентов российской власти. Сторонний человек был бы очень озадачен: это-то как они обернут в свою пользу? Может быть, скажут, что если бы не война в Сирии, то музыканты, журналисты и благотворители никуда бы не полетели, не подверглись бы опасности? А если они будут педалировать версию теракта, то "не огорчи мы террористов, нас никто не стал бы взрывать"?

Да что вы! Как бы не так! Оппозиционно настроенные граждане хладнокровно и уверенно доказывают нам, что жертвы катастрофы заслужили смерть.

Кристальной чистоты позиции здесь достигает, конечно, Аркадий Бабченко. Для него и хор Александрова, и тележурналисты, и Елизавета Глинка — просто выведенные из строя боевые юниты. Бабченко уверяет, что ни в одной цивилизованной стране, такой как Сирия или Украина, никому и в голову бы не пришло оправдывать журналистов, музыкантов и благотворителей, которые куда-то летели с гуманитарной миссией на военном самолёте. Олег Сенцов — режиссёр, бойцы "Ан-Нусры" — умеренная оппозиция, а вот всем этим людям в Ту-154 стоило бы хорошенько подумать прежде, чем пособничать "военным преступлениям российских властей". Не подумали, не отрефлексировали, рассчитывали "принести пользу людям в рамках системы"? Так получайте же по заслугам!

"Нехорошо плясать на костях тех, кто летел плясать на костях!" — иронизируют либералы. Пепел детей Алеппо стучит в их сердце, к горлу подкатывает комок, в глазах закипают слезы, и в груди нарастает щемящее чувство прорвавшейся правды, свершившейся справедливости: "Есть Бог, есть Высший суд!".

А вот один из самых ярких проукраинских публицистов Максим Горюнов решил выступить не в моральном ключе ("Так вам, гады!"), а в духе холодного ratio. Молодой публицист уверен, что операция в Сирии задумана российским руководством для того, чтобы Запад закрыл глаза на наши действия на Украине. А потому катастрофа самолёта украинцам очень выгодна: на Западе увидят, как мы оплошали и не разрешат вводить танки в Мариуполь.

Конечно, это самые яркие аргументы.

В действительности палитра несколько шире. Так, многие "приличные люди" делятся своей озабоченностью: как выразить соболезнования, но не поступиться своей позицией по Сирии? Там, где у "быдла" простой рефлекс "случилось несчастье, нужно поддержать людей", у "мыслящей прослойки" целый клубок моральных и политических дилемм: вот сейчас я выскажу сочувствие, а не будет ли это выглядеть так, будто я за власть? А не осудят ли товарищи? А не обидятся ли украинцы?

В итоге соболезнования выглядят примерно так: "Да, по-человечески их жаль, но политически — это враги, и получили они по заслугам".

Впрочем, в подобной риторике нет ничего нового. Рассказывать окружающим о классовом и расовом самосознании, различении друга и врага, комбатантах и некомбатантах, революционной целесообразности и прочих причинах, по которым всякий порядочный человек должен радоваться мучительной смерти каких-нибудь случайных персонажей, — это классика интеллигентской рефлексии.

Дети и пенсионеры в одесском Доме профсоюзов? Солдаты и полиция на Майдане? Хор Александрова, журналисты и доктор Лиза в горящем самолёте? Надо обязательно всем рассказать, почему это правильно и хорошо. Почему тебе их не жалко.

Соблюсти чистоту позиции, сохранить строгость мысли.