Больше данных — больше денег. Клименко о том, кто знает всё о пользователях Сети

Г. КЛИМЕНКО: В Интернете нас никто не спрашивает, но мы своими посещениями даём ответы на другие вопросы, на незаданные, и из этого объёма выстраивается всё равно такая же история. И в этом плане что лайки, что не лайки — мы сами отвечаем на вопросы. Это то, на чём зарабатывают Yandex, Google, Rambler, — мы своим поведением сами рассказываем.

С. КОРОЛЁВ: Они зарабатывают…

Г.К.: На знании о нас.

С.К.: А попади эти данные к каким-нибудь нехорошим людям?

Г.К.: Куда уж хуже, простите? Коммерсанты проклятые.

Полную версию программы "Рейтинг Клименко" слушайте в аудиозаписи. 

С. КОРОЛЁВ: Сегодня 12 декабря, День Конституции, и, как всегда, в День Конституции в нашей студии Герман Клименко, по понедельникам, советник президента Российской Федерации.

Г. КЛИМЕНКО: Председатель Совета Института развития Интернета.

С.К.: Здравствуйте, Герман!

Г.К.: Здравствуйте!

С.К.: И интернет-омбудсмен Российской Федерации Дмитрий Мариничев. Дмитрий, приветствую вас.

Д. МАРИНИЧЕВ: Добрый вечер!

С.К.: Очень много у нас сегодня тем, и сразу к рейтингу, к "Медиаметрике" за неделю.

Г.К.: В кои-то веки, первый раз Сергей вспомнил. Не эта ваша либеральная сущность: на 40 минут эфира и потом на остатке на пять минут про "Медиаметрикс", как это было до этого всегда на самом деле.

С.К.: Не всегда.

Г.К.: Вот, наконец-то, приступаем сразу к "Медиаметриксу".

С.К.: Значит, расследование немецкого издания — Das Magazine, это немецкое издание? — как Big Data и пару учёных обеспечили победу Трампу и Брексит — громкая история, наделала шума, причём The Insider всего лишь перевели статью.

Г.К.: Да.

С.К.: Если кратко, то так получается, что действительно Big Data — большие данные — и пару учёных, там фигурирует такая компания, как Cambridge Analytica и её директор Александр Никс, обеспечили два очень важных результата, которые в этом году очень широко обсуждались во всём мире — это и Brexit, и победа Трампа на выборах президента Соединённых Штатов Америки. Вы внимательно прочитали эту статью, Герман?

Г.К.: Да, конечно.

С.К.: Что скажете? Это похоже на правду или всё-таки что-то подведено, и это напоминает теорию заговора?

Г.К.: Это другая история — это история про пиар. Вот как про "закон Яровой" — то же самое. Вот эта статья, о чём долго говорили большевики, свершилось — наконец-то пошло в массы.

С.К.: По-моему, там 30 указывают.

Г.К.: Неважно сколько.

Д.М.: Чёрное или белое.

Г.К.: Смысл в том, что когда мы говорим о Big Data и о том, что можно, что это из себя представляет, куда это движется, что с помощью этого можно действительно понимать, кто — пока человек это на кончиках пальцев, массы не пощупают. Вот массы пощупали рост цен на связь в три раза — и тут же пошёл гнев. И когда массам просто объяснили, 32 лайка — известно, кто вы, гей или нет, — это гениально, человек думает, а если кто-то меня сейчас посчитал. Понимаешь? Обрати внимание, это гениально! На полном серьёзе.

С.К.: Здесь даже достаточно один фактор. Вот этот, в самом начале. Если мужчина подписан на страничку бренда косметики MAC. Я правильно читаю?

Г.К.: Это я не знаю, честно говоря. А вы проверяли меня сейчас. Смотри, обрати внимание!

С.К.: Он с высокой вероятностью является геем.

Д.М.: Потом бы сказали: вот, интернет-советник… Не будем продолжать.

С.К.: Герман, вы говорите, там 36 — один. Просто они вывели, что один маркер.

Г.К.: До момента этого гениального открытия, до этого потрясающе гениального открытия, можно было сказать: если человек зашёл на сайт gay.com, то он, в общем-то, либо журналист — давайте оставим на этом слабом допущении.

С.К.: Может быть, он гомофоб?

Г.К.: Исследовать тему просто зашёл, поподробнее. И вот на этом слабом допущении, и лайк тоже можно было…

С.К.: Или он Милонов, например.

Г.К.: Да. В общем, это давно известная история. Ещё раз, лайк понятнее — вот о чём я говорю, и поэтому она и вырвалась в топы. Все темы, пока они не найдут своего очень простого исполнения, понятного для масс, находятся в узком сегменте. Но здесь самое интересное именно то, что это реально стало понятно. Пока человек сам, на своём примере не пройдёт — вот, пожалуйста.

С.К.: На самом деле — я к слушателям сейчас обращаюсь — ваш смартфон, дорогие друзья, знает о вас больше, чем ваша вторая половинка, следует из этой статьи. 

Г.К.: Это однозначно.

Д.М.: Не смартфон всё-таки.

С.К.: А как? А кто? Компания?

Д.М.: Сервис.

С.К.: Ну, хорошо. Google тот же или Facebook знает о вас больше.

Д.М.: Да.

С.К.: Это благодаря вашему смартфону.

Д.М.: Более правильно.

Г.К.: Можно я ещё больше объясню. На самом деле всё гораздо проще.

С.К.: Так.

Г.К.: Вопросы, правда, будут не те: за кого будете голосовать. А вопросы такие, боковые: нравятся ли вам рыбки. Это классические американские тесты.

Д.М.: А как вы кошек готовите?

Г.К.: Например. Ещё когда я поступал в военный институт имени Можайского, это 80-е года, мы отвечали на такой сборник вопросов — там их было 800 или что-то такое, бесконечное количество. Дальше это всё обрабатывалось и о вас всё рассказывалось — ничего нового в этой жизни нет. Есть одно ноу-хау Интернета. Это были сформированные вопросы, всё искусство Интернета отвечает на вопросы. Если вы зашли на РБК, лайкнули, то есть вам поставили, с вероятностью 80% вы — гей. Пошли на сайт РБК — с вероятностью 80% вы — мужчина, зная аудиторию РБК.

С.К.: Либерал.

Г.К.: Это если на "Дождь" зашли, то либерал. И интересуетесь финансами. Дальше, если у вас поисковый запрос НДС, то вы бухгалтер, скорее всего. Слово "НДС" — бухгалтер либо имеете к этому отношение. Если второй поисковый запрос PHP, то, скорее всего, программист на 1С, например, или в этой истории. Но в Интернете нас никто не спрашивает, но мы своими посещениями даём ответы на другие вопросы, на незаданные, и из этого объёма выстраивается всё равно такая же история. И в этом плане что лайки, что не лайки — мы сами отвечаем на вопросы.

С.К.: Они зарабатывают…

Г.К.: На знании о нас.

С.К.: А попади эти данные к каким-нибудь нехорошим людям?

Г.К.: Куда уж хуже, простите? Коммерсанты проклятые.

С.К.: Коммерсанты проклятые.

Г.К.: Вы же всё время их проклинаете. Когда сегодня с вами разговаривали, вы всё время…

С.К.: Я?

Г.К.: Да. Вы.

С.К.: Вы смеётесь, что ли?

Г.К.: Да.

С.К.: Когда в последний раз это было?

Г.К.: Когда мы про Ликсутова разговаривали, помните?

С.К.: Но Ликсутов — чиновник.

Г.К.: Да, но там шла история, что жалко 100 рублей за парковку заплатить.

С.К.: Нет. Мне жалко не 100 рублей, мне интересно: вот я плачу 100 — я сегодня платил за парковку.

Г.К.: А я двести сегодня — что творится. Слышишь, 200 рублей списали.

С.К.: Я пополнил карточку и карточкой пополнил в их программе, не в стороннем сервисе, и с меня ещё полтора процента взяли. Кто взял, куда взяли полтора процента, за что взяли полтора процента? Извините, я в интернет-банке перевожу деньги — с меня не берут уже давно никаких комиссий, а тут с меня кто-то берёт полтора процента за то, что я оплачиваю парковку — почему это происходит? Меня интересует, куда уходят эти полтора процента, Герман?

Д.М.: Это же комиссия банков.

Г.К.: Комиссия банка.

С.К.: Нет.

Г.К.: Что значит нет?

С.К.: Почему штрафы мы платим без комиссии? Почему взносы, налоги платим без комиссии, а вот эти сборы — это же тоже сборы государственные?

Д.М.: Это не налог.

С.К.: Тем не менее это сбор — почему мы должны ещё платить за это какие-то проценты частным лицам, лицам-коммерсантам?

Г.К.: Простите, а затраты?

Д.М.: Вы в магазине карточкой расплачиваетесь — магазин за вас платит ту же самую комиссию, а здесь она в открытом виде. Ничего нового.

С.К.: Ну, как скажете.

Д.М.: Вопрос, почему они не завуалировали эту комиссию внутрь своей стоимости услуги — можно так задать.

С.К.: Знаете, я же могу подойти к парковочному автомату и положить туда 100 рублей, правильно? С меня не будут тогда снимать никакой комиссии, но ведь инкассация есть — тоже есть какие-то затраты — правильно? Так я мыслю. 

Д.М.: Правильно.

С.К.: А почему тогда такая дискриминация? Те, кто платит наличными, он не платит эту комиссию, а те, кто платит карточкой в их собственном приложении, те платят комиссию полтора процента.

Г.К.: Мы платим полтора процента за зачисление с вашего счёта, с коммерческого банка, который берёт с вас денежку.

С.К.: Там не перевод, это же оплата услуг. Знаете, если написать в международную платёжную систему — это, наверное, будет даже каким-то нарушением, я так полагаю.

Д.М.: Нет.

С.К.: Почему?

Д.М.: Потому что платёжная система берёт эти деньги транзакционные.

С.К.: Надо изучить этот вопрос.

Г.К.: Нет. На самом деле у платёжных систем есть тарифы — для каждой страны они свои. Master Card же не просто так стоит.

С.К.: Нет. У них есть условия, есть правила платёжной системы, которые не позволяют…

Г.К.: А там нет бесплатных переводов.

С.К.: Естественно, нет бесплатных, но они ставят условием, когда подключают те или иные точки торговые, что вы не дискриминируете тех, кто платит карточками, вы не вводите дополнительные три процента или ещё что-то — все те, кто это делает, работают вне закона.

Д.М.: Но магазин-то платит.

С.К.: Вне правил платёжной системы. На них можно жаловаться смело.

Г.К.: Давайте пожалуемся.

С.К.: Давайте.

Г.К.: Давайте. За полтора рубля.

С.К.: Знаете ли, тут полтора рубля, там полтора рубля — копейка рубль бережёт, как известно, Герман. Зря вы так. Ладно, вернёмся к большим данным. Итак, если эти данные окажутся в руках нехороших людей, в руках террористов, например?

Г.К.: Они могут оказаться… Легко.

Д.М.: Большие данные сами по себе — это ещё ничто.

Г.К.: Вот промышленный шпионаж…

Д.М.: Методология обработки этих больших данных.

Г.К.: Промышленный шпионаж — раз. Стоп, обождите, реальный практический пример — это промышленный шпионаж. Например, с помощью больших данных можно вычислять, что кто мы с Димой такие: по нашему поведению, по нашим адресам, где мы бываем. Вот я бываю на Старой площади, бываю у вас — то есть, даже не зная меня, можно сразу составить контур, что я вхожу, например, в какой-то управленческий аппарат нашей страны — по посещаемым местам.

С.К.: Там "глушат" как-то, на Старой площади. 

Д.М.: Да, можно спрогнозировать, где ты будешь в следующий час.

Г.К.: Мы находимся с Димой рядом — значит, у нас с ним хорошие отношения, то есть можно выстраивать достаточно большое, это за что все разведки мира в своё время когда-то платили колоссальные деньги.

Д.М.: Да.

Г.К.: А по нашим поисковым запросам можно заодно выяснить, кто чем болеет: чем болеет моя мама, чем болею я, — можно с этим ко мне "подкатить", типа, давайте мы вам поможем что-то сделать, поэтому это промышленный шпионаж и разведка. Про террористов ничего не знаю. Кстати, террористам сложно докопаться до больших данных, я подозреваю. Я имею в виду, там смысла особо нет.

Д.М.: Там вообще сложно до них докопаться.

С.К.: Дмитрий, с вашей точки зрения, лучше, чтобы эти большие данные аккумулировались в руках государства, государственного аппарата или в руках коммерсантов, как это происходит сейчас? Я не знаю, "Мегафона", если это сотовый оператор — у него там свои данные.

Д.М.: Вы даже не представляете, каким огромным объёмом данных обладает сотовый оператор.

С.К.: Соответственно, Yandex там, Google.

Г.К.: Ты знаешь, я ценю Сергея: в этом плане он, конечно же, сейчас нас просто подколол, потому что он хочет, чтобы сейчас изверглась лавина нашего гнева, при этом большие данные. Как? Я сейчас должен вспылить и сказать: "Как вообще собирается государство…". Есть, действительно, идея такая, которую проповедует Наталья Касперская, есть у неё такая теория. Она очень хороший человек, она занимается безопасностью, и, как любой безопасник, конечно же, она некоторым образом параноидально настроена на отношение к безопасности, и у любого безопасника желание какое — чтобы все двери были закрыты, окна замазаны, сейф закрыт на 124 ключа.  

Д.М.: Да, всё было бы заклеено, обклеено.

Г.К.: Один вопрос: зачем? Можно сюда дверь поставить, чтобы она защищала от атомного взрыва, но все остальные двери-то будут фанера, например.

Д.М.: Здесь нужно понимать, что сейчас большие данные может накопить не только Google, Yandex или сотовый оператор.

Г.К.: А холодильник.

Д.М.: Их может накопить любой человек по сути своей.

Г.К.: Да, и собирать данные.

Д.М.: И вы будете с вероятностью 99% узнавать людей. И знать, когда они будут появляться в следующий час.

Г.К.: Дима, это примерно, как если мы сейчас обратимся к патологоанатому, чтобы он дал рецепты, как человеку быть здоровым. Мы с вами точно перестанем пить водку, курить — её просто запретят, согласись, да? Поэтому это первая крайность. Конечно же, пока никто не придумал, как даже агрегировать большие данные у разных операторов. Например, представим себе, что завтра государство примет решение, что LiveInternet — это мой ресурс, там сервис статистики скидывает данные в одну кучу, Yandex скидывает в одну кучу, Mail скидывает. Это вообще само по себе будет занятно: кто будет это обрабатывать? Но счастлив будет, например, Дима: у него есть ЦОДы, но придётся завести некоторое количество ЦОДов — согласись, да? Но что дальше с ними делать? 

Д.М.: ЦОДы здесь не важно. Я могу рассказать одну историю, из моей жизни, которая произошла 10 лет назад. Мы делали с одним из операторов, как раз связи, связанную с большими данными, и тогда она была совершенно непонятна большинству людей, обыкновенных обывателей, обыкновенных пользователей Сети. А смысл заключается в том, что, анализируя GPRS-трафик с вашего телефона, смартфона, можно с уверенностью определить, работает что-то или не работает, предварительно сформировать заявку на ремонт и починить вам, например, интернет в телефоне, а вы об этом даже знать ничего не будете. Вот вы прилетаете в другой город, взяли телефон — он у вас в Интернет не вышел, один-два раза не вышел — третий раз он уже вышел. На самом деле, для вас ничего не произошло, а по сути возникла проблема уже у оператора, возникла рабочая группа, её быстро починили и прислали персонально вам новые данные для того, чтобы вы могли в этом другом городе подключиться к интернету. Это тоже всё большие данные, которые анализируются в онлайн-режиме и позволяют вам получать услугу гарантированно высокого качества.

С.К.: Я вот сейчас думаю: есть, наверное, или даже если нет, то, послушав нас, появятся такие люди, которые не захотят, чтобы по двум кликам в "Фейсбуке" о них сказали, что этот человек бабник, например. А этот человек — ещё кто-то нехороший.

Г.К.: 

С.К.: То есть это как? Это только Стерлигов? То есть отключить электричество, коровы, сарай, банька?

Д.М.: Нет. Просто люди научатся жить в новом мире, и они научатся обманывать систему.

С.К.: "Дивный новый мир". А как?

Д.М.: Да. Это будет не очень сложно. Вопрос в том, и Герман правильно сказал, что никто об этом не задумывался, а тут такой кейс, в результате которого стало понятно.

Г.К.: Всем стало понятно.

Д.М.: А ведь с точки зрения самих механизмов, действительно, последние сто лет ничего не изменилось.

С.К.: А вы разобрались, кстати, как большая Data обеспечила победу Трампа?

Д.М.: Это не совсем так.

Интернет и политика: просчёты старых социологов

Г.К.: Тут вообще очень просто. Грубо говоря, анализ классических СМИ — это считается, вот мы посчитали, что Клинтон показывают больше, чем Трампа, — великолепно, за Клинтон больше проголосуют — классическая схема.

Д.М.: Классическая линейная.

Г.К.: Да. И добавили ошибки людей опросы: люди стесняются говорить, что они будут голосовать за Жириновского или за Трампа, — поправили, скорректировали. Но никто никогда в Сети не спрашивал и не исследовал то, что люди сами отвечают на вопросы. Никто не мониторил, как лайкают сообщения Трампа в "Твиттере", никто не мониторил именно эту часть. То есть проблема даже, наверное, не в том, что Трамп выиграл, а то, что Клинтон проиграла. Если бы они знали эту историю, понимали — об этом и говорилось: тогда бы ей нужно было бы ехать в другие штаты. Они были дезориентированы старой социологией. Проблема даже больше в другом: мы на этих выборах точно доказали старую историю, когда я сижу рядом… Давайте не будем называть компании, но те, кто умеет по 1600 звонкам по 80 городам... Опрос проведён в 60 городах, 1600 человек опрошено — я даже не очень понимаю, как. У "ВКонтакте" 70 миллионов посетителей в день, и они могут их всех опросить — как можно сравнивать качество опросов? И вот мы показали первый раз, что старая социология без преувеличения…

С.К.: ВЦИОМ — давайте, я вам назову.

Г.К.: Это вы сказали. Я нет, я здесь вообще ни при чём.

С.К.: "Левада-центр", ФОМ — у нас три института. Вот, пожалуйста.

Г.К.: Ничего не знаю, я ничего не сказал. Я вообще ничего не говорил.

С.К.: А я сказал.

Г.К.: Вам можно.

С.К.: Просто, знаете, это как фон: музыка фоновая.

Г.К.: А вы потом напишите в заголовке: "Советник президента обвинил ФОМ, что они устарелые", — зачем мне это надо? Не надо.

С.К.: ФОМ, ВЦИОМ, "Левада-центр" — прошу.

Г.К.: Я этого не говорил.

С.К.: Итак?

Г.К.: Я этого не говорил — ещё раз.

Д.М.: Но все узнали — так не ошибёшься.

Г.К.: Нужно восприимчивым быть. У меня есть коллеги, которые до сих пор носят, например, айфоны, на которых старые версии операционки, не меняют их до конца. Вот в старой социологии не сменили операционку, и из-за этого проиграла Клинтон. Не выиграл Трамп, а проиграла Клинтон, потому что когда у тебя нет понимания, куда идти, то есть ты ошибся. Они ошиблись, они расслабились — по большому счёту они были уверены, что всё хорошо, и сейчас — у нас же тоже свои предвыборные циклы идут, у нас идут свои истории, и во всём мире люди реально на тему "запарились". Я не знаю, хорошо это или плохо, — у меня есть такая аналогия: когда всё это произошло, я так сказал: "Вот, теперь нам действительно конец", не в том смысле как индустрии.

Но как только выяснилось, что мы ещё можем на что-то, извините, влиять…

С.К.: Всё.

Д.М.: Совсем страшно стало.

Г.К.: С помощью нас можно что-то узнать, мы "впилились" в политику — вот это мне не нравится. Но это реальность — как ты справедливо говоришь — нам придётся научиться с этим жить: и "Яндексу" придётся научиться, и Америке тоже придётся с этим жить, потому что все эти слухи… Посмотри "Карточный домик", последний сезон… 

С.К.: Уже вышел, да?

Г.К.: Это про всё про Big Data, всё про поисковик — там он называется каким-то другим словом — и там всё то же самое: манипулирование сознанием, мы больше будем выдавать результатов, допустим, Клинтон и победит. Но идея в этом же состоит. То, что эта статья так "отстрелила" и вообще что фактор отношения к Интернету с экономического сместился в политическое — то, о чём давно, кстати, говорили.

Д.М.: Да.

Г.К.: Давно говорили, а сейчас по факту это сертифицировано, верифицировано, поставлены печати, и мы можем говорить с гарантией, что Интернет действительно влияет на политику.

С.К.: Вас это совершенно не пугает? Я не говорю про влияние на политику, я говорю про то, что кто-то — не ваш родной человек и не вы сами, возможно, кто-то знает о вас больше, чем вы сами.

Д.М.: Всегда есть кто-то, кто знает о вас больше.

Г.К.: Я могу сказать, что я с Димиными словами должен согласиться. Мы, в отличие от наших слушателей, наверное, подозреваю, уже привыкли жить. Мы даже ведём себя, знаете, есть такое понимание, когда люди отвечают на тесты, зная ответы, и подстраиваются.

Д.М.: Да. Какой вопрос — такой ответ.

Г.К.: И мы тоже ведём себя, и уверен, что все старые интернетчики… У них ничего нет: и компромата особого нет на почте… Даже параноики, которые пишут большие пароли, когда спрашиваешь, где архив, он говорит, вот, у меня на бумажечке, вот в сейфике, сейфик в баночке. Как это: яйцо там, иголка в яйце, яйцо в утке, утка в… И понеслось. То есть на дачу — и зарыли. Всё. Потому что только те, кто в Интернете, знают, насколько мы уязвимы. 

С.К.: "Старые социологи — это уже не социологи вовсе, — пишет Юрий через Telegram, — это обычные, рисующие нужные результаты люди".

Г.К.: У Юрия, очевидно, тоже искажённое сознание.

Д.М.: Они же что-то всё-таки изучают.

Г.К.: Нет, почему?

С.К.: "Герман Сергеевич дошёл!" — радуется слушатель Пупсик.

Г.К.: Здравствуйте, Пупсик! Давно не виделись, не слышались.

Д.М.: Вот после такого, пришедшего в Telegram, можно ещё один лайк поставить, и точно сказать, кто есть советник на самом деле.

Г.К.: Ты сейчас на что намекаешь, прости? Извините.

С.К.: Это в хорошем смысле. "За неделю, — пишет Пупсик, — дошёл мой смартфон с AliExpress. В "Билайне" стоит 18 тысяч, а я за 11 отхватил", — хвастается наш слушатель.

Г.К.: Ну, прекрасно. Вы недовнесли в казну, в экономику страны 7 тысяч рублей, которые не запустили производственный цикл, и вот, допустим, ваша соседка, у неё пенсия маленькая, — это из-за вас.

С.К.: Как обидно-то! Как вы больно сделали!

Г.К.: Да, больно. Это правда.

С.К.: Ладно. "В Рунете уже давно есть сайт, который агрегирует и анализирует хештеги в соцсетях. Этот сервис предсказал Брексит и победу Трампа". А пришлите адрес — интересно.

Г.К.: Кстати, да.

С.К.: Посмотреть.

Г.К.: Мне вообще нравятся всегда прогнозисты. Я там хочу про курс доллара узнать.

С.К.: Кстати говоря, что с долларом-то?

Г.К.: Укрепляется пока.

С.К.: Нет, понятно, Герман.

Д.М.: Доллар прекрасен.

С.К.: Смотрите, 56,09 сейчас нефть — кстати, чуть подешевела: была под 57 вообще. 

Г.К.: Но доллар должен ещё укрепляться.

С.К.: 64,75 евро, 60,87 за доллар. 60 рублей 87 копеек. Ваш прогноз? Прогноз Германа Клименко до конца года — давайте, краткосрочный прогноз. Герман Клименко, напоминаю, банкир в прошлом.

Г.К.: Я уже всё забыл.

Д.М.: У него так много Big Data, что пришлось закопать в огороде.

Г.К.: Я думаю, что будет держаться в этом диапазоне.

С.К.: 61?

Г.К.: 60, плюс-минус.

С.К.: А евро?

Г.К.: Евро рядом где-то живёт.

С.К.: 65 евро пока. 

Г.К.: А вы собираетесь в Испанию куда-нибудь поехать?

С.К.: Да что вы?

Г.К.: А что это вас евро интересует, простите?

С.К.: Да это не меня, это наших слушателей, а я — глас аудитории.

Г.К.: Не надо никуда ехать, нужно ехать в Крым отдыхать.

С.К.: И в Сочи.

Г.К.: И в Сочи.

С.К.: Красная Поляна.

Г.К.: А в Испанию не надо ехать.

Д.М.: Там нет евро.

Г.К.: Вот. Там нет евро.

С.К.: Кстати, "Топовый блогер и дизайнер всея Руси Артёмий Лебедев говорит очень правильную вещь. Вот послушайте, Герман, что он говорит. "Проблема нашего общества в том, что мы всегда о ком-то заботимся, а нужно заботиться о себе. В Японии, к примеру, пенсию государство не платит — это к вопросу о социальной ответственности. Я вот 7 тысяч сэкономил — завтра пойду и их на счёт положу, а потом ими расплачусь в магазине, так что государство своё не упустит".

Г.К.: Это называется либертарианство, по-моему, или как это правильно называется?

Д.М.: Да, есть такое дело.

Г.К.: И да, действительно, есть предположение о том, что не надо государству заботиться о пенсионерах, потому что тогда появляется жёсткий стимул. Но это очень жёсткое общество получается. В мире так раньше всегда и было, но потом общество выбрало альтруизм и заботу о ближнем своём, но иногда в этой заботе общество переходит грани.

С.К.: Гуманизм это называется.

Г.К.: Гуманизм. Это, наверное, гуманизм переходит какие-то грани, и это становится очень накладно для общества, и вопрос дискуссионный.

Д.М.: Там сейчас достаточно много философских течений.

Г.К.: Я сейчас не спорю, я просто как допущение.

Д.М.: Люди перестают предъявлять требования государства и, соответственно, взамен государство уходит из жизни людей, и это такой тренд, он всеобщий, и бытует мнение, что пенсий не будет.

С.К.: "Не, ребят, – пишет Юрий, – я согласен жить без пенсии, но только если государство зарплаты сделает, как в Японии, по соотношению цен и зарплат".

Г.К.: А при чём здесь государство?

Д.М.: С другой стороны, параллельно с этим история другая.

С.К.: Государство условия создавать должно, чтобы такие зарплаты обеспечивать.

Д.М.: Оно должно платить своим гражданам.

С.К.: "А может, стоит развивать блокчейн?" — спрашивает слушатель. Что скажете?

Г.К.: А в огороде бузина, а в Киеве дядька — по-моему, так говорят.

Д.М.: Блокчейн развиваем, ещё как развиваем.

Г.К.: Мне кажется, что правильно — это заниматься образованием, заниматься собственным ростом, правильно — это заниматься учением.

С.К.: Следующий вопрос практический — мы уже обсудили, Пупсик нам прислал, что он выиграл 7 тысяч на покупке смартфона через AliExpress: здесь он за 18 бы взял, а купил за 11 тысяч. 

Г.К.: И нанёс ущерб экономике.

С.К.: И теперь такой вопрос. Ассоциация компаний интернет-торговли в Минюст уже подала документы об организации СРО. СРО — это саморегулируемые организации.

Г.К.: Да. Совершенно верно.

С.К.: В общем, они создают некое ОСАГО для интернет-торговли, чтобы в случае чего все интернет-магазины скинулись, и в случае чего: не дошёл там какой-то товар, обанкротился магазин, могли выплатить компенсацию покупателям. При такой схеме насколько вырастут цены? Вот этот смартфон, который стоит сейчас 18 в противовес 11 на AliExpress, сколько будет стоит в "Билайне"?

Г.К.: Да столько же и будет стоить. Почему он должен дорожать?

С.К.: Потому что новый взнос появляется. А куда она будет переложена, эта такса?

Г.К.: На текущий момент в производстве находится 200 тысяч судебных дел по России, которые едят деньги. Смысл этой всей истории, которая СРО, это когда потребитель вместо того, чтобы идти подавать в суд к себе в городе, куда должны приходить представители потерпевшей стороны, то есть это же пересылка всех юристов, это судебный процесс — это огромный пласт проблем и затрат, просто пишет письмо, например, в АКИТ, что это будет за СРО, как это будет называться — мне всё равно, и там принимается решение. Если он прав, то не было этих затрат. На самом деле есть такая история для Интернета серьёзная, когда на "Яндекс" подают в суд в городе Владивостоке, например, и "Яндекс" поднимает своего юриста, тот летит во Владивосток. Наверное, проще было бы судиться в Москве, мне кажется. Вот СРО — это экономия денег. Это кажется, что люди скинулись, и из-за этого выросли затраты — неправда. Сумма взносов будет гораздо меньше, чем компании тратят на свою юридическую защиту.

С.К.: "Несколько дней подряд смотрю в YouTube жизнь наших эмигрантов в Финляндии — вот где настоящее социальное общество: и скидки на технику для русских до 22%", — слушатель пишет.

Г.К.: Вас заманивают. Видимо, на зиму, на Новый год зовут к себе в гости.

Д.М.: На самом деле, всем не хватает граждан.

Об иске "Пятницы" о критике в "Фейсбуке"

С.К.: Давайте в режиме блиц несколько новостей сегодняшних сейчас вы оба прокомментируете. Значит, иск телеканала "Пятница" против своих читателей. Это прецедент, это иск против комментариев в "Фейсбуке", злостных таких и не очень приятных по отношению к Лене Летучей, к программе "Ревизорро". Они с обвинениями, соответственно, во взятках, в предвзятости и так далее обвиняют авторов этого канала, а теперь телеканал решил защищать свою честь и достоинство в суде. Какие шансы и, вообще говоря, поддерживаете вы это или нет? Стоит ли выяснять отношения? Эта заваруха в "Фейсбуке" должна переноситься в судебные залы или должна оставаться в виртуальном пространстве? 

Г.К.: У вас есть зрители — вы на них подаёте в суд — это оригинально. Вообще оригинально.

Д.М.: Хороший маркетинговый ход.

Г.К.: Да. Вот вы можете прям сейчас взять и начать, Сергей, например, всех ваших слушателей называть разными нехорошими словами и потом рассказывать, когда вас Арам Ашотович спросит, что это, а вы скажете: "Любой пиар хорош, кроме некролога", — это так, неудачливо рассказывают. Они попали в неприятную ситуацию с госпожой Летучей, со всеми этими скандалами, и мне кажется, что тот, кто принял решение подавать в суд на пользователей, немножечко глуповат. Никто никогда не выигрывал. Все истории, которые проходили с пиаром, сильный, большой, медийный — но, к сожалению, или к счастью, или как-то ещё, должен терпеть. Мне кажется, что это ошибка.

Д.М.: Слоны боятся мышей.

Г.К.: Да, можно долго разговаривать на тему, что они получат пиар, что никто раньше не знал — знали.

С.К.: Согласны, Дмитрий?

Д.М.: Да и не знаю, честно говоря. Может быть, это талантливый ход, может быть, бездарный ход — время покажет, причём ближайшее время. А что должны в суде выяснять — да. Тем более в Интернете нет ничего такого, чего не было бы в нашей жизни, и ничего в онлайне просто оставаться не может.

Г.К.: Можно честно скажу? Я попробую порыться, но вот сегодня, когда прочитал, вообще ни разу не слышал прецедента, чтобы средство массовой информации подавало в суд на своих читателей за реакцию.

С.К.: А может, это и не их зрители?

Г.К.: Стоп. Можно я закончу?

Д.М.: А может быть, это не их читатели?

Г.К.: Подожди-подожди. Можно я закончу? Безусловно, речь идёт о массовом недовольстве. Ни о каких 20 людях, которые высказали фе, даже речь не идёт. Я извиняюсь, но надо говорить о десятках тысяч людей, и они тем самым подали в суд не на 20 человек, а на десятки тысяч людей, которые написали всё, что они думают по поводу этой истории. Правы они или не правы — законодательство у нас очень интересное: когда строятся законы в жизни, они же по протоптанной дорожке, это компромисс между обществом и государством. Между прочим, между СМИ и обществом тоже есть компромисс: насколько СМИ открыты, насколько они могут нарушать, заходить за границы, какого качества должен быть продукт.

Огромное возмущение, и здесь бы ему тему закрыть и забыть, и мы сейчас будем свидетелями: либо эта история затихнет, если у них ума хватит, а если действительно доведут дело до суда, я подозреваю, весь "Фейсбук"… Они могут говорить о том, что в головах у людей что-то останется, но я подозреваю, ничего, кроме негатива, нет.

С.К.: "Что за история?" — спрашивает наша слушательница. Ещё раз. Телеканал "Пятница" подал в суд на пользователей "Фейсбука", которые нелестно высказались о методах работы Елены Летучей — это ведущая программы "Ревизорро", по ресторанам она ходит.

Г.К.: Ещё раз. Есть юридические консультации, есть юридические комментарии, что это незаконно: нельзя врываться на территорию кухни. Всё, что может делать журналист, — это в самом зале что-то делать, а вот врываться на территорию кухни, где идёт готовка, ещё что-то, по закону нельзя. Всё.

С.К.: Ещё две свежие. Тема "Шрифт и санкции" — тоже сегодня в "Коммерсанте" была статья с утра о том, что российская операционная система осталась без шрифта Times New Roman из-за санкций. Там компания "НПО РусБИТех" засветилась на авиасалоне МАКС, и из-за этого, собственно, владелец шрифта — американская компания, побоялась.

Г.К.: Сергей, а помните, с каким придыханием вы говорили: "Ну, что ваш министр, захотел шрифты создать?" — помнишь эту историю, была?  

С.К.: Я?

Г.К.: Сергей, да, вы.

С.К.: Когда я говорил?

Г.К.: Я к вам обращаюсь сейчас в лице, как всех СМИ, когда смеялись.

С.К.: Нет. Я вижу, что есть уже альтернативы, есть общедоступный шрифты Astra Sans, PT Astra Serif. Аналоги Times New Roman. Но есть какая-то законодательная проблема, которая заставляет наших чиновников использовать Times New Roman.

Г.К.: Ещё раз. Не надо нагнетать. Вспомните, как вы смеялись над министром, который выступил с очень простой историей. В документальных стандартах, когда говорят, надо написать в таком… Ну, знаешь когда: как подавать документы. И там прописано: подавать документы в виде Times. Вот этот шрифт, и там ещё формат Word. И он заявил о том, что нам бы надо разработать свой шрифт и свой формат — на всякий случай. И как все смеялись! Ты помнишь, ржач какой стоял? Я помню, как Сергей…

Д.М.: Я не помню этот ржач, но на самом деле абсолютно нормальное явление: любой дизайнер вам скажет.

Г.К.: Нет. Вспомни, как это было.

Д.М.: Нужно рисовать шрифт.

Г.К.: Нет. Вспомни, как это было, как все СМИ обсмеяли. Вместе, кстати, с представителями Интернета, на которых министр в суд не подал, в отличие от телеканала "Пятница".

Вспомните, Сергей.

С.К.: Режим блиц у нас: нет времени вспоминать. Двигаемся дальше. Только вперёд! Минкомсвязи предложило нулевой НДС для книжных магазинов и газетных киосков — они ещё работают вообще?

Д.М.: Я поддерживаю.

Г.К.: Я — нет, но я по другим причинам. 

Д.М.: А почему?

Г.К.: Я считаю, что налоговое законодательство должно быть едино, потому что все изъятия мешают.

Д.М.: Неправда. Как они мешают? Если у тебя умирает какая-то индустрия, то ей помогать.

Г.К.: Она умирает не из-за НДС.

Д.М.: Но она умирает просто по жизни.

С.К.: А как же эвтаназия?

Г.К.: Ничего: ни хорошего, ни плохого.

Д.М.: То есть умерла, так умерла?

Г.К.: Да не умирает из-за 18% ничего — прости меня, господи, — это же НДС.

С.К.: Ладно, дальше. Учёные выяснили, что при одновременном выполнении двух дел мозг расщепляется — вы читали это исследование?

Д.М.: Потом будет необратимая цепная реакция, и мозг взорвётся.

С.К.: Нет. Тут на самом деле это про радио. Они обследовали людей, которые за рулём слушают радио, и выяснили, что те, которые пользуются навигатором, у них линейное мышление, и они, соответственно, исключительно следят за дорогой, маршрут и так далее. А те, которые слушают радио, у них идёт расщепление: работают два каких-то центра, тот, который не должен вроде как работать. Тут нет никаких выводов, это просто констатация факта. Что нам с этим делать?

Г.К.: Слушайте, я точно знаю, что женщины всегда живут в таком режиме.

Д.М.: Расщеплённом.

Г.К.: Она готовит, разговаривает, вытирает жопу младенцу…

Д.М.: Ой!

Г.К.: Ну, простите, а как это называется?

С.К.: И губы красит одновременно.

Г.К.: И губы может красить. А когда она в машине едет, она ещё делает пять дел.

Д.М.: Часть тела есть, а слова нет.

Г.К.: Там исследование среди мужчин проводились? Скажите, пожалуйста, это о чём речь, потому что по женщинам — это вообще здравствуйте, капитан очевидность, согласитесь.

С.К.: Кстати, нашёл наш слушатель Александр импортозамещённый шрифт. Вот он тут даже прислал. Пожалуйста, я вам показываю. Смотрите: вот импортозамещённый шрифт.

Г.К.: Ещё раз. Нет же проблемы.

С.К.: Видите, да? Это нам через Telegram пишет Александр. Говорит, прикольный, кстати, нормально зашёл.

Г.К.: Сергей, можно я скажу? Есть масса разработок: и у того же Тёмы Лебедева есть.

Д.М.: Да.

Д.М.: Каждое дизайнерское бюро делает рано или поздно себе шрифт.

Г.К.: Нет. Когда надо оформлять документ: ты пишешь письмо в госслужбу, куда угодно — откуда-то там появилось в стандарте шрифт Times New Roman — всё. Требуется взять его и изменить. И понятно, почему они просят — это, конечно, единообразие. Это важно, когда к тебе будут приходить разные размеры, разные шрифты — это не очень хорошо всё.

С.К.: Как это называется?

Д.М.: Разноформатные?

Г.К.: Разноформатные, какие угодно: размеры, шрифты, наклоны и здесь-то можно сделать готический шрифт, и конечно же, нужно выбрать государству. Мы выбрали тот шрифт, который сейчас… Удивительный способ попасть на санкции, согласись.

С.К.: Давайте вернёмся к недельному рейтингу, но через пару минут после того, как примем звонки слушателей. Открывается "Приёмная советника президента".

Г.К.: Омбудсмена тоже.

С.К.: И омбудсмена.

Г.К.: Вдруг защитить кого надо?

С.К.: И защитника.

Г.К.: Я же по запретам, а он — по защите.

С.К.: Добрый вечер! Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Андрей из Москвы. Как вы думаете, не пора ли в некоторых соцсетях ввести совет старейшин, чтобы человек 10–15 делали затруднительным некоторым пользователям агрессивные комментарии?

С.К.: В каких сетях, например?

СЛУШАТЕЛЬ: Я не буду называть.

С.К.: Нет, назовите.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, я не буду.

С.К.: А почему вы не хотите назвать?

Г.К.: А что вы, Сергей, сегодня так недружелюбны к слушателям?

С.К.: Потому что разные истории.

СЛУШАТЕЛЬ: Они короткие.

С.К.: "Фейсбук", который нам не подчиняется, — он в Америке.

СЛУШАТЕЛЬ: Короткие, из двух букв.

С.К.: ВК.

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

Г.К.: УК.

СЛУШАТЕЛЬ: Так как вы к этой идее относитесь?

С.К.: Совет старейшин ВК — пожалуйста, прошу.

Г.К.: Ответ очень простой. Технически это невозможно, потому что десяток людей физически не сможет ничего сделать. Десятки миллионов людей ежедневно — там адреналина на десятков тысяч, на самом деле.

Д.М.: Миллиард ежедневно.

Г.К.: Ещё раз. Ежедневно посетителей наших — мы сейчас говорим про нас.

Д.М.: А, про наши?

Г.К.: Да. Ну, уж слушатели по-русски говорят — давайте про русские сети.

Д.М.: Десятки миллионов.

Г.К.: 80 миллионов в "Фейсбуке", 80 миллионов в "Одноклассниках", по-моему, там ещё "Мой Мир" — десять человек физически не могут сделать. Они будут рассматривать единицы обращений, причём чтобы по-серьёзному рассмотреть, плохо себя вёл человек, это взять одного, но там же десятки тысяч конфликтов, сотни тысяч конфликтов — это просто нереально. ЖЖ сломался, ЖЖ не смог этого сделать.

Д.М.: А вдруг искусственный интеллект скоро будет это определять?

С.К.: Нейронная сеть, да.

Д.М.: Почему бы и нет, нейронная сеть.

Г.К.: Тогда ты ещё, знаешь, сразу в автомобиль поставь и там запрограммируй, кого убивать.

С.К.: Пешехода или водителя.

Г.К.: Пешехода или водителя.

С.К.: Дилемма.

Г.К.: Тоже реши этот вопрос.

С.К.: Но если запрограммировать, что убивать нужно водителя, то никто не будет покупать эти машины, поэтому ответ очевиден, что запрограммируют, понимаете? А на самом деле говорят — я читал, что нейронные сети вскорости будут управлять, в скором будущем, государствами и корпорациями.

Д.М.: Да. Это правда.

С.К.: Но это тема другой передачи. Это тема другой передачи, а пока мы вернёмся к еженедельному нашему рейтингу. Второе место: постановление липецкой судьи, от которого у Путина встали дыбом волосы. А у советника Путина? Что с вашими волосами произошло, Герман, когда вы всё это читали?

Г.К.: Я видел много историй. Эта история несколько выходит за рамки. Есть понятие злоупотребления, есть понятие, когда люди действительно достают в регионах, бывает, там правозащитники, на которых просто находят способ давления.

Д.М.: Здравый смысл.

Г.К.: А это, конечно, совершенно уникальная, по-своему, история.

С.К.: "Совершил преступление путём написания заявления в Липецкую областную прокуратуру", — президент процитировал прямо этот кусок.

Г.К.: Там есть нюанс в том, что существует юридический аспект. К примеру, если в этом заявлении была клевета, например, или введение в заблуждение, то да. Право — это достаточно любопытная история, и здесь надо в каждом конкретном случае разбираться. Тот же, давайте Лебедева процитируем, написал совершенно прекрасный в своё время текст, что мы, когда смотрим, ужасаемся. Допустим, не выпустили известного режиссёра — это же вот он негодяй, да? А смотрим: а он за алименты задолжал. И вдруг сразу выясняется, что не совсем как-то всё.

Д.М.: А ложечки нашлись.

Г. К..: Поэтому я думаю, что, конечно же, наше региональное правоприменение очень отстаёт от московского. Если мы финансовое неравенство как-то выравниваем, медицинское может выровнять телемедицина, есть ещё понятие правовое неравенство. Правовое неравенство определяется даже не злым умыслом, а качеством регионального правоприменения — я сейчас не говорю про плохую историю — очень сложно требовать от людей, у которых просто нет опыта, и они неграмотные, нормальных правовых суждений. И проблема в том, что, когда это всплывает, это пример, как если бы сейчас мы узнали, что аборигены в Австралии едят детей — ужасно. Или там милых кенгурят.

Д.М.: Есть такие.

Г.К.: Возмущение же сразу начнётся ужасное: мы примем вето, объявим Австралии что-то, не будем у них покупать золото или уран, но так принято. По сути, что говорил Владимир Владимирович, нужно как-то серьёзно менять качество обучения, возможно, дистанционное, но это везде есть на самом деле, и в медицине: Москва и все технологические регионы прут очень сильно, а все конфликты, которые происходят, обратите внимание… В общем, назовём это, может быть, обидным словом, но это провинция. И вот провинция, она как была — я ещё читаю разные исторические истории — провинция всегда была немножечко консервативна. О, консервативна — слово хорошее! И в этом плане, конечно, читать приговоры, которые в регионах, и, более того, все скандалы идут всегда региональные. В Москве есть адвокаты, судьи — хитрые, умные, а в регионе: бах-бах и всё.

С.К.: Герман Клименко, Дмитрий Мариничев. В следующий понедельник в этой студии будем подводить итоги года — уже сейчас задумайтесь, с вашей точки зрения, 2016-й чем войдёт в историю?

Г.К.: Хорошо.