"Территория" театра. Куратор фестиваля о том, зачем нужны странные спектакли

Полную версию программы "Творцы" с Романом Должанским слушайте в аудиозаписи.

Е. АРТАМОНОВА: У микрофона Евгения Артамонова. Сегодня у нас в гостях Роман Должанский, театральный критик, заместитель художественного руководителя Театра наций, арт-директор фестиваля "Территория". Роман, здравствуйте.

Р. ДОЛЖАНСКИЙ: Здравствуйте.

Е.А.: Роман, мне кажется, нашим слушателям и зрителям было бы интересно узнать, какие спектакли вам нравятся. Топ-3 можете составить? Я понимаю, что это сложно.

Р.Д.: Это очень сложно.

Е.А.: Я же не говорю, какие мне попить, я говорю о вас.

Р.Д.: Есть места, в которые надо ходить, я считаю. Надо ходить в "Гоголь-центр".

Е.А.: Театр наций куда-то делся.

Р.Д.: Это нескромно мне рекламировать. Это само собой разумеется. Конечно, в Театр наций надо ходить, в "Гоголь-центр", в "Театр.doc", в Центр Мейерхольда, в "Электротеатр", безусловно. Я очень деликатно стараюсь относиться. Вот я был в Малом театре, прекрасно рекомендую всем, кто любит подобное театральное искусство, где артист равен всегда своему персонажу, никогда не выходит из роли.

Е.А.: Это четвёртая стена. 

Р.Д.: Пожалуйста, "Трамвай желаний" в Малом театре могу смело рекомендовать этим людям. Сейчас произошла диверсификация театрального пространства. Это очень здорово, когда есть не только что-то одно. Совсем недавно, несколько дней назад, я смотрел спектакль, который поставлен по Тибетской книге мёртвых. А идёт он в заброшенном депо около Курского вокзала.  

Е.А.: Да, я прочитала. "Меня, знаете, напугало, когда выходят актёры к зрителям и начинают стонать, — это вы пишете, — давайте представим, что все уже умерли".

Р.Д.: Что даёт театр? Театр даёт зрителю интересное впечатление, больше ничего. Способы создания этого впечатления у всех разные. Тибетская книга мёртвых в депо — потрясающее какое-то место между Садовым кольцом и путями Курской железной дороги. Казалось бы, какой там театр? А там ты получаешь огромное театральное впечатление. Мой совет даже не только какие-то конкретные спектакли, не бойтесь новых адресов, новых форм, потому что там вы, возможно, встретите то, чего вам не хватало в обычном театре, в который вам, может быть, скучно ходить.

Е.А.: Надо выходить из зоны комфорта.

Р.Д.: Безусловно. Вообще надо сразу сказать тем, кто соберётся на фестиваль "Территория", что это не для тех, кто хочет прийти в театр отдохнуть и посмеяться. Я ничего против этих людей не имею. Это большой пласт зрителей. Они имеют право на это. Но всё-таки это фестиваль.

Это место, где люди собираются вместе для того, чтобы проникнуться современными проблемами. Как говорил ушедший недавно из жизни великий американский драматург Эдвард Олби, театр должен быть неудобным, театр должен быть некомфортным. То, что мы показываем, — это не зона комфорта, часто это непростые вопросы, на которые ещё нет ответов, но, безусловно, это то место, где можно попытаться найти ответы вместе с другими людьми, вместе с художниками, которые это делают. Вот спектакль "Сострадание. История одного оружия" прекрасно сыгран, там две замечательные исполнительницы. Берлинский театр "Шаубюне" будет во второй половине фестиваля на сцене Центра Мейерхольда. Вообще надо сказать, что фестиваль — тоже важная вещь, так как мы очень много социальными проектами занимаемся. В рамках этого фестиваля их несколько. Один из них, мне кажется, туда тоже ещё можно отнести — это спектакль "Язык птиц". Интересно, что он сделан на сцене прославленного петербуржского театра — Большого драматического театра им. Г.А. Товстоногова, но показывает театр и его создателей с совершенно новой стороны. Он сделан в сотрудничестве с фондом "Антон тут рядом", который занимается людьми с синдромом Дауна, людьми, как мы сейчас говорим, с особенностями развития. Это трогательный спектакль, инклюзивный, как сейчас тоже принято говорить, где участвуют люди с особенностями развития и профессиональные актёры. Это вообще такая большая программа для фестиваля "Территория".

Е.А.: "Прикасаемые"?

Р.Д.: Да. Они до сих пор играются. В этом году будет ещё один социальный проект, он не касается особенностей развития, а касается другой проблемы поколений, но тоже носит отчасти благотворительный характер, социальный характер. Это сделано в "Мастерской Брусникина" студентами Мастерской Брусникина. Сам Дмитрий Брусникин поставил. Они сейчас довольно известны на молодёжной театральной сцене Москвы. Это спектакль о пожилых артистах. Он сделан совместно с благотворительным фондом помощи пожилым артистам, который так и называется "Артист". Мне кажется, премьера будет в Театре наций в "Новом пространстве". Это истории, которые были записаны у пожилых артистов, обработаны драматургами, но играть пожилых людей будут люди молодые. Устанавливается мост между теми, кто только вступает в профессию. Они будут играть тексты, проживать, переживать тексты тех, кто уже прожил свою жизнь в искусстве. Мне кажется, это очень трогательный и содержательный проект. 

Е.А.: Роман, а театр сегодня должен подстраиваться под того самого современного зрителя, чтобы, может быть, короче были спектакли, более понятны языки выражения?

Р.Д.: Нет, не должен. Это вопрос таланта. Был спектакль Робера Лепажа, который привозили на Чеховский фестиваль, он длился девять часов. Когда эти девять часов были на исходе, зрители потом объяснялись друг с другом, что сидели и думали: только бы это не кончилось, только бы это длилось подольше, потому что это было замечательно сделано, а бывает, длится 20 минут — и не знаешь, как дожить до конца. Весь вопрос в том, насколько ты наполненный. Есть определённый ритм времени, даже ритм конкретного города. Бывает, что в Москву привозят спектакли из малых городов России. Они очень хорошо и честно сделаны, но спектакль очень много говорит о том месте, где он сделан. Ты понимаешь, что в этом городе другой ритм жизни, люди с другой скоростью воспринимают информацию. Это ни хорошо, ни плохо.

Он для этого и привезён. Не только для того, чтобы мы получили удовольствие от этого спектакля, но и для того, чтобы мы что-то поняли о тех людях, для которых он был сделан там, где он был сделан. Это касается и зарубежных, и российских театров.