Как морпех и герой ВОВ Вонлярский угодил на нары и занялся перевоспитанием бандеровцев

Потомок Дмитрий Дмитриевич Вонлярский получился под стать предкам — красивым и сильным. Баловнем судьбы не был, в 1941 году учился на втором курсе высшего военно-морского училища в Баку. С началом войны, несмотря на протесты матери-военврача и начальства, ушёл на фронт добровольцем. С самого начала попал в крутой замес — на защите Москвы в составе 71-й бригады морской пехоты участвовал в жесточайших боях под деревней Языково.

Зимой 1941–1942 годов, когда от холода отказывала винтовка СВД, использовал её как дубину. Схватывался с немцами и врукопашную, спасая себе и товарищам жизнь ножом, а то и кулаком. Товарищи позже рассказывали, что он одним ударом по каске мог свалить немца с ног — солдатская каска штальхельм буквально впечатывалась в плечи врага.

Злость морпеха понять можно: под Москвой фашисты уже разобрались, "кто есть кто", и моряков в плен не брали, а если находили на поле раненых, то сваливали их в воронки от снарядов, заливали бензином и сжигали живьём. Слушая стоны раненых товарищей, Дмитрий поклялся бить нацистов без пощады.

Потери Красной армии под Москвой были страшными. Взводные и ротные на передовой редко жили дольше трёх дней, что уж говорить о морской пехоте. Но Дмитрий выжил: в наступательных боях под Солнечногорском он был тяжело ранен в ногу и отправлен в госпиталь в Иваново. У него началась гангрена, но ампутировать ногу он не дал. Спасла мать-военврач — она нашла сына и вывезла в Тбилиси, выходила, надеясь, что он угомонится и останется служить при местном училище.

Но не таков был Дим Димыч! Едва оправившись от ранения, он записался в парашютно-десантный батальон ВВС Черноморского флота. Морской десант действительно называли смертниками: например, одной из операций батальона стала высадка средь бела дня на аэродром фашистов под Майкопом, где десантники уничтожили охрану, запасы топлива и сожгли все самолёты.

В составе батальона Вонлярский прошёл весь Крым, освобождая его от немцев. В январе 1944 года участвовал в высадке десанта на мысе Тархан под Керчью. Операция была неудачно спланирована Ворошиловым и привела к большим потерям.

Высаживаться пришлось днём в шторм, и, конечно, погода и фашисты потопили много транспортных кораблей с десантом. Но Вонлярскому повезло — с помощью брезента десантники сделали фальшборт и не позволили ледяному Азовскому морю потопить их катер. Они высадились на Тархане, где Дим Димыч заменил убитого командира десантной группы и двое суток с товарищами сдерживал противника.

Десантники завладели высотой, доминировавшей над полем боя, захватили немецкое орудие, развернули его в сторону врага и расстреляли весь боезапас по солдатам вермахта. После этого в ход пошли гранаты, ножи и даже зубы. В этом бою другу Вонлярского Василию Перевозчикову оторвало руку. Оба были представлены к званию Героя Советского Союза, но Сталин был недоволен проведением операции, и моряков наградили орденом Красного Знамени. Выжили они тогда чудом: когда над ними нависла угроза окружения, по приказу командования десантники смогли прорваться навстречу 11-му корпусу.

После Тархана Вонлярский участвовал в освобождении Сапун-горы в Севастополе, где драться пришлось 48 часов подряд. Когда от перегрева заклинило дягтерев, Вонлярский использовал его в бою как дубину, дробя фашистам черепа.

Участвовал в форсировании Днепровского лимана, где был ранен в голову, но от госпиталя отказался. Затем воевал в разведгруппе 83-й отдельной бригады морпехов Дунайской флотилии. Троица разведчиков оказалась буйной — могли и набедокурить, и напиться, но задания всегда выполняли. Кроме Вонлярского в группу входил одессит Пётр Морозов и двухметровый гигант-артиллерист с крейсера "Червона Украина" Георгий Дорофеев, способный голыми руками задавить врага. Разведчики отличались отвагой и дерзостью, часто делали ставку на эффект неожиданности, выхватывая среди отступающих особо ценных пленных. Но были и курьёзы.

Однажды взяли языка-офицера. На речном берегу у обрыва фриц вывернулся из-под руки Вонлярского и бросился в темноту. Дмитрий догнал его, прыгнул на врага сбоку, но вышло досадное недоразумение. Вместо того чтобы упасть, крепкий немец схватил моряка, закинул его на плечо и с ношей в 80 килограммов... побежал обратно!

Хорошо, что на выручку подоспел Дорофеев. С досады разведчики так сильно побили немца, что потом пришлось тащить его на себе через линию фронта. В районе Вуковар группа десантников под руководством Вонлярского повторила трюк с захваченным орудием, только на этот раз морпехи захватили целую батарею. Во время штурма Будапешта через городскую канализацию таскали к себе языков, а под Эстергомом сумели перерезать шоссе и железку на Вену и отрезали группировку фельдмаршала Шёрнера от основных сил.

Но после окончания войны с Вонлярским приключилась беда. В одном из городков Венгрии разведчики зашли в местный ресторан — отметить Звезду Героя одессита Петра Морозова. Попросили вина, затем — ещё. Хозяин сказал, что вина нет, но стоило в ресторане появиться венграм, как вино нашлось. Возмущённые освободители повздорили с венграми. Дело закончилось потасовкой уже на улице, в которой Вонлярский вырвал у кого-то сумку, которой его били, и врезал её владельцу по голове рукояткой пистолета.

Очнулся он уже в Смерше. Ему предъявили обвинение в ограблении и применении насилия к мирным жителям Европы, лишили звания и наград и дали пять лет лагерей. Сидеть в тюрьме после всех подвигов Вонлярский не захотел и в Харькове с группой моряков совершил побег. Это и вовсе поставило его вне закона.

Какое-то время он промышлял чем придётся, вплоть до воровства, затем сумел выправить себе документы на фамилию деда — Вавилов — и нанялся на стройку под Челябинском. Не знал он тогда, что строить придётся атомный объект, а значит, проверки будут жёсткими. Его взяли в 1950 году. Теперь уже припомнили всё: и дядю-белогвардейца, и деда – царского генерала, и отца, и побег... Дали десять лет "за контрреволюционный саботаж" и пять лет поражения в правах. А дальше как положено — Колыма, холодный прииск, адская работа, жидкая баланда...

Спасла удача: во время перераспределения Вонлярский попал в камеру к бандеровцам, те, увидев его флотские наколки, решили тут же прикончить москаля. Самых прытких старшина успокоил короткими и точными ударами — они так и остались лежать на полу камеры, а остальных загнал под нары. Всего в камере было 18 "украинских националистов", проще говоря, бандитов. Узнав об этом, начальник лагеря назначил его сначала бригадиром, а потом и начальником участка, а бригаду дал из тех самых бандеровцев. У Вонлярского эти "экземпляры" выдавали на-гора полуторную норму.

На свободу Дим Димыч вышел по амнистии. В Москве ему жить не дали — выдворили за 101-й километр в Петушки. И сначала жизнь пошла по накатанной — пивнушки, девочки лёгкого поведения... Но потом внутри включился механизм самосохранения. Областной военком подсказал: надо писать Ворошилову. После этой исповеди Вонлярскому вернули все награды, сняли судимость и разрешили вернуться в столицу — к матери.

С работой было сложнее, но Дмитрий смог устроиться водителем, окончил техникум и стал дальнобойщиком. На дороге не боялся ни бандитов, ни отморозков; баранку крутил 36 лет. В 83 года получил инсульт: приподняв за бампер "девятку", вытащил её из гаража — машина, видите ли, не желала заводиться. О себе рассказал лишь однажды, когда вместо журналистов к нему приехал ветеран военной контрразведки "Аскольд". Он ожидал увидеть развалину, а увидел аккуратного и подтянутого человека с ясной памятью и академической речью. Умер Дмитрий Вонлярский в 2007 году.

* В статье использованы материалы статьи адмирала Анатолия Штырова "Повесть о легендарном Дим Димыче".