Как миллиардер купил себе Байкал, а чиновники, спасая нерпу, омуля и сосну, забыли 10 000 человек

Природоохранная прокуратура отчаянно борется за Байкал, на севере озера воюя с китайцами, которые под видом жилых домов возводят гостиницы, и чиновниками, которые дают разрешения, а на юге — с иркутским миллиардером, купившим 860 га прибрежной территории. Под раздачу попали и местные жители, которым запрещают рыбачить и вырубать леса, фактически лишив их единственного легального заработка. Совсем скоро в посёлках на юге Байкала без работы останется больше тысячи человек.

В начале февраля природоохранная прокуратура заявила, что некий крупный иркутский бизнесмен скупил 860 гектаров земли в центральной экологической зоне Байкала вместе с побережьем озера, реками, болотными угодьями, где селятся краснокнижные птицы.

Покупателем байкальской земли оказался сибирский миллиардер Николай Буйнов. В 90-х он занимался доставкой леса и деревообработкой. Бизнес прогорел, и Буйнов начал поставлять золотодобытчикам горюче-смазочные материалы. А в конце 90-х и сам занялся добычей чёрного золота. За 20 лет принадлежащая ему Иркутская нефтяная компания (ИНК) разрослась до одного из самых крупных частных предприятий по добыче нефти в России. Топ-менеджеры компании говорят, что Буйнов нетипичный миллиардер: "Яхт, самолётов, островов и замков у него нет... Если нужно отдохнуть — едет на Байкал ловить рыбу".

Похоже, Буйнов осуществил свою "русскую мечту", вполне легально купив заповедные угодья на берегу Байкала. Но прокуратура против, и вот представитель нефтяного магната уже рассказывает Лайфу, что на купленной территории планируется устроить парк редких видов растений, где можно будет увидеть полсотни реликтовых (древних) и эндемических растений (распространены на ограниченной территории).

Собеседник Лайфа из ИНК заверил, что Буйнов не собирается строить на байкальской земле никакой туристической или другой инфраструктуры. И ограничивать доступ к этой территории для путников тоже не намерен ни сейчас, ни после открытия парка. Но природоохранным прокурорам в страшном сне не могло присниться, что часть берега Байкала окажется в руках частного владельца.

"Байкал — единственный водный объект в России, по которому принят отдельный закон. РФ гарантировала ЮНЕСКО, что сохранит Байкал, в том числе что территории озера не будут передаваться в частную собственность", — заявил Лайфу представитель прокуратуры. Забрать земли у Буйнова надзорное ведомство пытается через суд. И раньше получалось. Только в 2019 году ведомство вернуло в госсобственность 900 гектаров земель на побережье Байкала. Но случай Буйнова оказался не рядовым. Суд первой инстанции оставил законное право владения участком за миллиардером. Но прокуроры не отчаиваются.

"Очень много водных объектов, где происходят подобные истории с выкупом территорий частными лицами, например, озеро Личимо, Щаповское озеро гремело в СМИ, бизнесмен приобрёл в собственность озеро и подарил дочери", — вспоминает представитель прокуратуры.

Земли особо охраняемой природной территории миллиардеру Буйнову продал бывший рыболовецкий колхоз "Байкалец", существовавший с 30-х годов прошлого века. Колхозники с радостью избавлялись от исконных угодий, которые вдруг стали для них бесполезны.

Последние 15 лет рыбаки жили словно под прессом. Промышленный лов рыбы в байкальских водах запретили ещё в середине нулевых. Но для местных рыбаков сделали исключение — предусмотрели для них возможность ловить рыбу в ограниченных количествах. Но квоты снижали и снижали год от года. В 2011 году законодательство снова ужесточили и ввели полный запрет на промышленный вылов рыбы в границах Забайкальского национального парка, даже для местных. Селу Усть-Баргузин с населением восемь тысяч человек и девятью рыбацкими предприятиями это грозило стать социальной катастрофой — посёлок всегда существовал за счёт рыбного промысла.

На некоторое время запрет снова удалось обойти. Нашли лазейку. Многонациональное население посёлка стало работать под видом традиционного рыбного промысла коренных малочисленных народов Севера. Эвенкам и "эвенкам" закон ещё какое-то время разрешал покушаться на богатства Байкала.

Фатальными стали ограничения по отлову байкальского омуля — местного деликатеса. По словам рыбаков, эта рыба была основным источником заработка. За 12 лет с 2005 года допустимые лимиты на вылов этой рыбы сократились в пять раз. В 2017-м вылов байкальского омуля полностью запретили, что похоронило рыболовецкие предприятия села Усть-Баргузин. В том числе колхоз "Байкалец". В лучшие времена на предприятии трудилось 300 человек, рассказывает Лайфу бывший председатель Семён Дергачёв.

"Колхоз с 37 года проработал. Я там 30 лет проработал. Отправила партия ещё замом в рыбокомбинат, потом отправили в колхоз. Председателем стал, 25 лет проработал. Было у нас и нерестовое хозяйство, и звероводство. Первыми звероводческие участки закрылись после того, как закрыли нерпу, не дали отлов (запрет на вылов нерпы ввели в 2009 году. — Прим. Лайфа). Мы за счёт нерпы зверей держали. Потом сказали, что омуля нету. Как это нету?! На каждом углу продают. А предприятие закрыли, ни налоговой базы, ничего", — сетует Дергачёв. Колхоз ликвидировали, чтобы не утонуть в долгах. Земли поделили между членами предприятия, и в конечном итоге их скупил миллиардер Николай Буйнов. Купить заповедную землю сначала предложили Забайкальскому национальному парку, но у того не нашлось пары свободных миллионов рублей. Председатель Дергачёв рад, что продал земли, только печалится, что некуда пристроить невода:

"У меня сегодня невода лежат, потому что никто не покупает. За миллион купил невод омулёвый большой, 12 м высотой и четыре–пять метров длиной. Один раз порыбачил..."

Сегодня, по словам Дергачёва, все рыболовецкие предприятия, которых в Усть-Баргузине было около десятка, прекратили работу. Чтобы прокормить семьи, местные занялись браконьерством, откровенничает собеседник Лайфа:

"Люди нигде путём не работают, всяко-разно перебиваются. Потому что рыбалки нету, квот нету. Вот и ходют воруют, лазят. Детей-то надо кормить, идёшь неволей [в браконьеры], ну, посадят в тюрьму. Так хоть кормить будут. Куда-то человеку надо идти, он каждый день кушать хочет. Вот и выход: или ты рыбу поймаешь, или тебя поймают". Жители Усть-Баргузина не могут иметь собственного хозяйства, потому что посёлок попадает в охраняемую зону Байкала, рассказывает Дергачёв Лайфу с заметным местным диалектом и явной досадой в голосе:

"Скота нельзя держать, экологическая зона. Морковку садить нельзя, картошку тоже нельзя. Ничё нельзя делать. Хоронить и то нельзя на кладбище! Потому что оно тоже находится в зоне, а зона — 80 км. Это закон".

До последнего времени в Усть-Баргузине ещё держался рыбзавод. Его директор Павел Данилов сначала занимался выловом и переработкой рыбы, а потом уже перебивался привозным сырьём.

"В 2017 году всё закрыли по рыбодобыче. С этого года переработка только работает у меня. Но вся рыба теперь привозная — из Хабаровска, с Амура — сорная рыба: карась, щука. Запрет на вылов рыбы убил здесь всех промысловиков. А браконьеры как рыбачили, так и рыбачат", — рассказывает Данилов.

Рыбаки просили помощи у местных властей. Но поддержки им не оказали, говорит собеседник: "Нас должен курировать Минсельхоз Бурятии, но там палки в колёса вставляют. Как Москва сказала, так и делают, чтобы на местах удержаться, — московские указы никто не обсуждает", — сетует Данилов.

По его словам, в местном Минсельхозе на время нашли "лазейку" в законах и рыбакам выставили новое условие — купить участки для ловли рыбы. Для галочки, чтобы иметь формальное право ловить на Байкале: "Так и было, но пришла новая директива. Прокуратура надавила, теперь дают разрешение только на купленные участки. А на них рыбы нет. Нам в рыбоохране говорят: "Вы стойте на своих участках, можете даже не рыбачить, нам легче так вас охранять", — рассказывает Данилов. По его словам, те, кто осмеливается ловить за пределами своего чисто формального участка, нарываются на штрафы. Например, Кабанский рыбзавод оштрафовали на 13 млн рублей.

О полном запрете на вылов омуля заговорили в 2016 году, после того как в Росрыболовстве заявили о резком сокращении популяции. По данным ведомства, за семь лет с 2008 года она уменьшилась вдвое. Изначально планировалось, что запрет на вылов омуля будет действовать три года. Так утверждали глава Росрыболовства Илья Шестаков и руководитель Минприроды Сергей Донской. Потом заговорили, что срок действия может быть продлён до пяти лет. В итоге запрет ввели бессрочно. Ну, пока не восстановится популяция.

Местное население рассказывает Лайфу, что за три года действия запрета на вылов омуля, который разорил более десятка рыболовецких предприятий, популяция этой рыбы не увеличилась. Всё дело в байкальских нерпе и баклане, которых начали охранять ещё раньше. Нерпу не оштрафуешь, в безопасности она расплодилась и активно на пару с бакланом пожирает омуля. Такой же версии придерживаются в Министерстве сельского хозяйства Бурятии. Там тоже утверждают, что байкальская нерпа и большой баклан, численность которых растёт, "способствуют снижению популяции омуля". Но байкальские берега населяют люди крепкие и упрямые. Помирать они не собирались, ведь и хоронить их негде. Зарабатывать решили на лесе. Лесопилки открыли, людей начали трудоустраивать.

Формально запрет на вырубку в окрестностях сёл Усть-Баргузин и Адамовское (проживает около девяти тысяч человек) действовал и раньше, поскольку оба села подпадают под ограничения, действующие в центральной экологической зоне Байкала. Но до недавнего времени местным предпринимателям удавалось обойти запрет, занимаясь лесозаготовками под видом санитарной вырубки. Новый год принёс новые порядки. С начала 2020 года байкальский лес тоже назначили заповедным. Местные власти говорят, что новые ограничения вводятся в соответствии с законом по защите озера Байкал. "Пункты приёма, пилорамы — всё закроется, деятельность по переработке древесины запрещена. И заготовка, и рубка", — уточнили Лайфу в Администрации Баргузинского района и добавили, что в деревообработке была занята треть местного населения. Уже скоро без работы может остаться несколько сотен человек. По словам чиновников, из 50 действовавших ИП по лесозаготовке сегодня работает всего шесть.

"Если считать тех, кто был устроен официально, то безработных будет человек 400. Если всех — тысячи две. Бюджет поселения пострадает, конечно. Но это не самое опасное. Возрастает социальная напряжённость. Пусть люди и получали зарплату в конвертах, но они были обеспечены достатком, брали кредиты, ипотеку", — дополняют картину в администрации.

"Пока непонятно, дальше как жить. У нас три детских сада и школа — 1200 учащихся. От леса зависело всё. Торговля и сады, и школы, и комбинаты обслуживания, парикмахерские, медицина — всё зависит от лесной отрасли. Пока конечный масштаб безработицы оценить трудно", — поясняют Лайфу баргузинские чиновники.

"Посёлок вымирает — в шесть утра машины гудели раньше. Сейчас идёшь — как первого января — одни собаки", — Александр Корнеев до запрета на вылов омуля руководил предприятием ООО "Рыбобъединение Байкал". В 2017-м переориентировался на лесопереработку.

"У нас была заготовка леса: сосна, немного лиственницы и пилорама. Нанимали частников, возили древесину в Улан-Удэ. Где-то 60 человек в бизнесе были устроены", — рассказывает Корнеев Лайфу. В советское время Усть-Баргузин был заметным в регионе центром деревообработки: "В леспромхозе местном 800 человек работало".

"Теперь у людей денег нет. В магазинах продавцы как сторожа сидят. Люди из посёлка бегут. А сколько семей распадётся на этой почве?" — рассказывает собеседник Лайфа.

У Сергея Родионова в Усть-Баргузине ещё недавно было два мини-завода по производству брикетов и пеллетов. Сейчас он сокрушается, что после закрытия предприятий люди не знают, что делать дальше: "В МВД местном мне сказали, что резко возросли вызовы по бытовым разборкам: жена мужика пилит, что безработный. Контингент трудный, после тюрьмы у нас многие работали, с тяжёлыми статьями работали у нас люди, брали себя в руки. Парень один отсидел восемь лет после убийства и изнасилования, работал несколько лет на лесозаготовках. Сейчас говорит: что делать?"

И за всеми этими рассказами, нормативными документами, постановлениями прокуратуры, экологическими программами и прочими государственными решениями местного и федерального уровня куда-то потерялась жизнь десяти тысяч человек. Они веками ловили рыбу, а теперь нельзя. Научились пилить лес, но им тут же запретили. Скот завести они не имеют права и даже морковь и картошку сажать не могут, чтобы не нарушить уникальную экологию Байкала. Они больше не имеют права строить новые дома и здания и не всегда могут зарегистрировать старые постройки. Им запретили похороны в родной земле.

На закате на южном берегу Байкала в полной безопасности нежится сытая нерпа. А с невысокой сопки за этим наблюдает простой иркутский миллиардер Буйнов. Он купил себе немного Байкала, потому что любит эти места. Его можно понять. Здесь красиво и нетронутая природа.

И брошенные на произвол судьбы тысячи бывших рыбаков, так и не ставшие лесорубами.