Голод читателя. Что изменилось в правилах игры современной журналистики

В России у бывшего министра при обысках дома нашли кокаин. А может, не кокаин, а траву. Адвокат говорит, что лечебную. В Германии в газеты "слили" видео встречи австрийского вице-канцлера с племянницей русского олигарха, которая перед выборами предлагала пожертвовать его партии от полумиллиона евро до двух — в обмен на господряды. А нет, не племянница. И не олигарха, и даже не русская. И денег вице-канцлер всё равно никаких не получил. А из якобы шестичасового видео широкая публика увидела только короткие кусочки.

В Шереметьево самолёт "Сухой-суперджет" при аварийной посадке превратился в пылающий факел, погиб 41 человек. Виновата техника. Нет, виноват экипаж. Нет, никто не виноват: удар молнии, роковое стечение обстоятельств, воля Божья. Полиция, спецслужбы, Следственный комитет разбираются и просят не путаться у них под ногами — и их можно понять. Но разбираться они будут долго, а люди хотят знать уже сейчас.

Как мог человек, употребляющий наркотики, быть министром или хорошего дядю оклеветали незаслуженно? Действительно ли русские пытались подкупить высокопоставленного политика или это всё подстава спецслужб, и что там ещё на плёночке — на остальных пяти с лишним часах? И, наконец, не опасно ли, чёрт возьми, летать на этих самых "суперджетах"?

Всё это называется "общественным интересом", а удовлетворять этот интерес — работа журналистов. Добывая ответы на вопросы, мои коллеги скользят по острию, постоянно рискуя свалиться с него в пропасть, как это случилось, например, с журналистами портала Mash, которые пытались разобраться в трагедии "суперджета" и получили в ответ визит людей в форме с ордером на обыск.

Вопрос допустимости методов, которыми СМИ добывают информацию, встаёт регулярно, а сейчас, видимо, такой момент снова настал. Что можно, а что нельзя журналисту — это вопрос не только и не столько закона, сколько этики и того, что называют "общественным договором", который периодически пересматривается: со скандалами, с громкими делами, отставками и арестами.

Вот, например, в 2002 году в Великобритании полиция при обысках нашла у двух частных детективов огромные массивы информации, которых никак, ну просто никак не может быть у обычного гражданина: записи телефонных разговоров и копии налоговых деклараций знаменитостей, протоколы допросов преступников и тому подобное.

Началось расследование. Оно длилось год и получило название "Операция вагоновожатый" (operation Motorman). Концы привели в редакции самых крупных в стране газет: News of the World, Sunday Times, Observer, Daily Mail и Daily Mirror. Именно им оба задержанных и продавали бесценную информацию.

Детективы и несколько их агентов предстали перед судом и отделались условными сроками. А вот с газетчиками полиция поступила иначе: она просто пригласила их на разговор. Конечно, британские "Бобби" — не ангелы, и, конечно, никакой громкий судебный процесс не нужен был в первую очередь им самим: там обязательно всплыли бы всякие неприятные подробности об их же коллегах и их очень тесных связях с редакциями.

Но всё же состоялся цивилизованный диалог, в котором стороны обозначили свои позиции: полицейские объяснили, куда не стоит лезть журналистам, журналисты попросили упростить им легальные пути доступа к информации. После чего все разошлись по своим делам. Полиция — ловить преступников, газеты — баловать публику историями о спрятанных богатствах, тайных пороках, закрытых вечеринках и прочих подробностях из жизни богатых и знаменитых.

Правда, история имела продолжение. В 2011-м газета Guardian провела своё расследование и рассказала широкой публике о том, как их коллеги из News of the World взламывали голосовую почту мобильных телефонов Милли Довер, 13-летней девочки, убитой маньяком в 2002-м, и жертв теракта в лондонском метро 2005 года. Эту историю журналистам уже не простили: последовали громкие отставки, в том числе — всемогущего Руперта Мёрдока и его сына Джеймса с постов директора и председателя Совета директоров News Corporation соответственно, и закрытие газеты News of the World.

Но и здесь реакция понятна: газетчики перешли очень ясную этическую грань, а именно — влезли в частную жизнь не селебрити, а простых людей. Людей, которые не имеют привилегий знаменитостей (деньги, слава, частные самолёты и забота о твоём здоровье лично министра здравоохранения, случись что), а потому не должны нести издержек в виде лицезрения собственного грязного белья на страницах таблоидов.

Именно так он и происходит — диалог СМИ и общества, в котором первые постоянно тестируют границы допустимого, а вторые окрикивают первых, когда граница переходится. И это тот самый диалог, которого нам остро не хватает сейчас: когда всё ускорилось, когда информация по цифровым каналам разлетается мгновенно, а соревнование между разными изданиями идёт уже за секунды.

Общество задаёт вопросы, а в ответ получает молчание госканалов. Журналист звонит пресс-секретарю авиакомпании и выслушивает дежурный текст о том, что "ситуация под контролем" — в тот самый момент, когда по соцсетям уже разлетаются кадры объятого пламенем самолёта. На видео — племянница русского олигарха, у которой почему-то замазано лицо, плёнка досталась нам случайно, буквально нашли в почтовом ящике, источников не раскрываем — да блин, кого вы лечите?

Из всех пустот самая невыносимая пустота для современного человека — информационная. Он будет искать ответы и будет находить их — не в телевизоре, так в Интернете, в анонимных телеграм-каналах, в ползущих слухах: один невероятнее другого. Или, например, в зарубежных СМИ, всевозможных "голосах", которые, будьте уверены, обязательно вспрыгнут на повестку и заполнят информационную дыру своим хорошо упакованным и идеологически выверенным контентом.

Мир на глазах становится более открытым и более прозрачным — это факт, неизбежный, как восход солнца. И в этих новых условиях, которые нам ещё предстоит понять и принять, нам придётся договариваться о новых условиях и новых правилах игры. Какими они будут — зависит от нас и только от нас.